В умыслах их не хочу быть участником и к сборищу их да не буду причтен — они в приступе гнева мужей убивают, из прихоти калечат быков.
Иеремия 4:19 - Библия под ред. М.П. Кулакова и М.М. Кулакова Тяжко мне, тяжко сердцу моему, разрывается оно от боли, места себе не находит. Я не могу молчать, слышу я звук рога, клич боевой. Больше версийВосточный Перевод Горе! Горе! Я корчусь от боли. Смута в сердце. Сердце колотится; я не могу молчать, потому что слышу звук рога, слышу боевой клич. Восточный перевод версия с «Аллахом» Горе! Горе! Я корчусь от боли. Смута в сердце. Сердце колотится; я не могу молчать, потому что слышу звук рога, слышу боевой клич. Central Asian Russian Scriptures (CARS-Tajikistan) Горе! Горе! Я корчусь от боли. Смута в сердце. Сердце колотится; я не могу молчать, потому что слышу звук рога, слышу боевой клич. Святая Библия: Современный перевод О, грусть моя и скорбь сжимают всё внутри меня, от боли я согнулся, испуган я, клокочет моё сердце, я не могу молчать. Я слышал звуки трубы, зовущие к войне. Синодальный перевод Утроба моя! утроба моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани. Новый русский перевод Горе! Горе! Я корчусь от боли. Смута в сердце. Сердце колотится, я не могу молчать, потому что слышу звук рога, слышу боевой клич. |
В умыслах их не хочу быть участником и к сборищу их да не буду причтен — они в приступе гнева мужей убивают, из прихоти калечат быков.
и вдруг стал жаловаться ему: «Голова моя, голова болит!» Отец велел слуге отнести его к матери.
И Елисей пристально посмотрел на Хазаэля, так что тот смутился, а сам человек Божий заплакал.
Прославь и возблагодари Господа, душа моя! Господи, Боже мой, как Ты велик! Величие и великолепие — облачение Твое.
Аллилуйя! Какое это благо — петь псалмы Богу нашему! Приятно, да нам и подобает петь хвалу Ему.
Скорбит сердце мое о Моаве: бегут из него беженцы в Цоар и до самой Эглат-Шелишии, рыдая, в Лухит поднимаются; и на дороге в Хоронаим о своей погибели вопиют.
Потому боль нестерпимая охватила чрево мое, муки меня объяли, подобные родовым схваткам: скрутило меня — ничего не слышу, страшно мне — не вижу ничего.
Потому говорю: «Не смотрите, как я горько рыдаю о разорении народа, мной любимого, — и не пытайтесь меня утешить!»
Если же вы не прислушаетесь, душа моя будет плакать втайне из-за вашей гордыни. Буду я горькие слезы лить, изойдут глаза мои слезами, ибо паства Господня уведена в плен.
Лишь скажу я себе: «Не стану более упоминать о Нем и во имя Его говорить более не буду», — в сердце моем будто вспыхивает огонь, он и в костях моих заключен, стараюсь удержать его, но не могу.
О пророках. Сердце мое разбито, всем телом своим я дрожу; я — словно пьяный, как от вина охмелевший, из-за Господа, из-за слов Его святых.
«В Иудее провозгласите, возвестите в Иерусалиме — всем скажите; в рог протрубите по всей стране, безудержно кричите: „Собирайтесь все — спрячемся в городах неприступных!“
и будете говорить: „Нет, мы пойдем в Египет, где мы не увидим войны, не услышим звука походной трубы, не будем голодать, не останемся без хлеба, и там будем жить“,
Придет время, — говорит Господь, — когда Я повелю клич боевой издать, призывающий на войну против Раввы, против города сыновей Аммона; и превратится он в груду развалин, и дочери его в огне сгорят, и возвратит Израиль земли свои, — говорит Господь. —
Если б во мне бил родник неистощимый, а из очей струились слезы, то оплакивал бы я днем и ночью всех убитых бедного народа моего.
Горы Я буду оплакивать, причитая, о пастбищах степных песнь скорбную петь, ибо всё разорено — не ходит там никто, и блеянья стад не услышишь. Разлетелись небесные птицы, разбежались все звери.
это ты, о царь! Ты стал могучим и сильным; величие твое достигло небес, а владычество простерлось до краев земли.
А я, Даниил, пребывал в глубоком смятении: меня ужаснули видения, прошедшие перед моими глазами.
На этом заканчивается мой рассказ. Меня, Даниила, сильно встревожили мысли мои, я побледнел и сник, но пережитым ни с кем не делился».
После этого я, Даниил, настолько изнемог, что несколько дней пролежал больной. Потом я встал и продолжал по-прежнему служить царю, но был в ужасе от этого откровения и не находил объяснения увиденному.
Услышал я — затрепетало сердце, при вести этой задрожали губы, я ослабел, и ноги мои подкосились. Но я буду спокойно ожидать, когда беда найдет на наших притеснителей.
Когда же вам на земле вашей придется биться с врагом, наступающим на вас, во все трубы трубите: это послужит напоминанием о вас перед Господом, вашим Богом: вы будете спасены от тех, кто напал на вас.
Сметает врагов поток Кишон, уносит их древний поток Кишон! Иди вперед, исполнившись мужества, душа моя!