Даниил 5:6 - Восточный перевод версия с «Аллахом» Его лицо побледнело, и он так испугался, что его колени затряслись, и у него подкосились ноги. Больше версийБиблия под ред. М.П. Кулакова и М.М. Кулакова и лицо его побледнело, ум помутился, страх приковал его к месту, и задрожали его колени. Восточный Перевод Его лицо побледнело, и он так испугался, что его колени затряслись, и у него подкосились ноги. Central Asian Russian Scriptures (CARS-Tajikistan) Его лицо побледнело, и он так испугался, что его колени затряслись, и у него подкосились ноги. Святая Библия: Современный перевод Царь Велтасар был очень напуган. Его лицо побелело от страха, колени задрожали, и он не мог встать, потому что его ноги ослабели. Синодальный перевод Тогда царь изменился в лице своем; мысли его смутили его, связи чресл его ослабели, и колени его стали биться одно о другое. Новый русский перевод Его лицо побледнело, и он так испугался, что его колени затряслись, и у него подкосились ноги. |
Никто из них не устанет и не споткнётся, никто не задремлет и не заснёт; ни пояс у них на бёдрах не развяжется, ни ремешок на сандалиях не лопнет.
Царь Вавилона услышал весть о них, и руки его опустились. Пронзила его боль, охватили муки, как женщину в родах.
Когда они спросят тебя: «Почему ты стонешь?» – отвечай: «Из-за вестей, что идут. Все сердца изнемогут, все руки потеряют силу; всякий дух ослабнет и всякое колено задрожит, как вода». Это придёт и непременно сбудется, – возвещает Владыка Вечный.
На втором году правления Навуходоносора (в 603 г. до н. э.) приснились ему сны; он встревожился духом и не мог заснуть.
Тогда Навуходоносор так разозлился на Шадраха, Мисаха и Аведнего, что его лицо исказилось от злости. Он приказал раскалить печь в семь раз жарче, чем обычно,
это ты, о царь! Ты стал великим и сильным; твоё величие возросло и достигло небес, а владычество твоё простирается до краёв земли.
Наконец, ко мне пришёл Даниял, и я рассказал сон ему. (Его зовут Валтасисар, в честь моего бога, и дух святых богов пребывает в нём.)
В тот же час появились пальцы человеческой руки, которые стали писать на штукатурке стены царского дворца, рядом со светильником. Царь глядел на эту руку, когда она писала.
На этом заканчивается рассказ. Я, Даниял, был сильно встревожен моими мыслями, и лицо моё побледнело, но я хранил всё это в себе».