Ахаз отправил послов к ассирийскому царю Тиглатпаласару со словами: «Я твой слуга и сын! Приди и спаси меня от арамейского царя и от израильского царя, ополчившихся на меня!»
Иеремия 13:21 - Библия под ред. М.П. Кулакова и М.М. Кулакова Что ты скажешь, когда Он поставит начальниками над тобой тех, коих ты сама к себе приохотила? Не придется ли тебе кричать от боли, как роженице? Больше версийВосточный Перевод Что ты скажешь, когда Вечный поставит над тобой тех, кого ты готовила себе в союзники? Разве тогда не пронзит тебя боль, словно женщину в родах? Восточный перевод версия с «Аллахом» Что ты скажешь, когда Вечный поставит над тобой тех, кого ты готовила себе в союзники? Разве тогда не пронзит тебя боль, словно женщину в родах? Central Asian Russian Scriptures (CARS-Tajikistan) Что ты скажешь, когда Вечный поставит над тобой тех, кого ты готовила себе в союзники? Разве тогда не пронзит тебя боль, словно женщину в родах? Святая Библия: Современный перевод Что скажешь ты, когда Я позволю твоим врагам, которым ты свои сокровенные секреты доверял, царствовать над тобой? Несомненно, ты будешь страдать от боли, подобной той, которую испытывает женщина во время родов. Синодальный перевод Что скажешь, дочь Сиона, когда Он посетит тебя? Ты сама приучила их начальствовать над тобою; не схватят ли тебя боли, как рождающую женщину? Новый русский перевод Что ты скажешь, когда Господь поставит над тобой тех, кого ты готовила себе в союзники? Разве тогда не пронзит тебя боль, словно женщину в родах? |
Ахаз отправил послов к ассирийскому царю Тиглатпаласару со словами: «Я твой слуга и сын! Приди и спаси меня от арамейского царя и от израильского царя, ополчившихся на меня!»
Что в день суда будете делать, когда нагрянет погибель ваша издалека? К кому броситесь за помощью, где спрячете богатство свое?
и страх охватит их. Как роженица в муках, будут от боли корчиться, в ужасе будут смотреть друг на друга: лица у всех побагровеют.
Потому боль нестерпимая охватила чрево мое, муки меня объяли, подобные родовым схваткам: скрутило меня — ничего не слышу, страшно мне — не вижу ничего.
Остановись, пока обувь твоя не износилась, а горло от жажды не пересохло! Но ты упираешься, говоришь: „Мне милы чужеземцы, я за ними пойду“.
Восседающая на Ливане, устроившая гнездо свое среди кедров, будешь стонать ты, сраженная болью, подобной родовым схваткам.
Подумайте, сами себя спросите: ведь не может родить мужчина? Но что Я вижу? Вот мужчины руками обхватили себя за бедра, как роженицы. Боль исказила их лица, покрыла бледностью.
„Все женщины, что остались во дворце царя иудейского, будут выведены к князьям царя вавилонского и там будут говорить о тебе с насмешкой: „Провели тебя друзья, которым ты доверял, одолели тебя. Увяз ты в грязи, а они тебя оставили“.
А ты, столица поверженная, что делаешь? Для чего одеваешься в пурпурные одежды, украшаешь себя золотыми изделиями, сурьмой подводишь свои глаза? Напрасно ты себя украшаешь: отвергли тебя любовники, хотят отнять твою жизнь.
Крик слышу Я, подобный крику роженицы, вопль, как у рожающей в первый раз, — надрывный голос дочери Сиона; протягивает она свои руки: „Горе мне, погибаю я на глазах у своих убийц“».
Возьмет он города и захватит крепости, и сердца воинов Моава в тот день затрепещут, как сердце роженицы.
пророки изрекают ложь, священники правят рукой железной, а народу Моему всё это по душе. Что же вы будете делать, когда наступит конец?“»
Скажешь ли тогда своему убийце: „Я — бог“? Для твоих губителей ты всего лишь человек, а не бог.
Когда заговорят люди: «Наконец-то воцарились мир и безопасность!» — тогда и настигнет их гибель, столь же внезапная, как муки родовые у носившей во чреве своем, — и не избежать им этого.