Иеремия 37:13 - Библия под ред. М.П. Кулакова и М.М. Кулакова Но едва он подошел к воротам Вениаминовым, начальник стражи по имени Ирия, сын Шелемии, внук Ханании, схватил пророка Иеремию и закричал на него: «Ты хочешь перейти к халдеям!» Больше версийВосточный Перевод Когда он добрался до Вениаминовых ворот, начальник стражи по имени Ирия, сын Шелемии, сына Ханании, задержал его и сказал: – Ты хочешь перебежать к вавилонянам! Восточный перевод версия с «Аллахом» Когда он добрался до Вениаминовых ворот, начальник стражи по имени Ирия, сын Шелемии, сына Ханании, задержал его и сказал: – Ты хочешь перебежать к вавилонянам! Central Asian Russian Scriptures (CARS-Tajikistan) Когда он добрался до Вениаминовых ворот, начальник стражи по имени Ирия, сын Шелемии, сына Ханании, задержал его и сказал: – Ты хочешь перебежать к вавилонянам! Святая Библия: Современный перевод Но, когда Иеремия пришёл к иерусалимским воротам Вениамина, начальник охраны Иреия, сын Шелемии, который был сыном Ханании, арестовал его. Иреия арестовал Иеремию и сказал: «Ты, Иеремия, уходишь от нас, чтобы перейти на сторону Вавилона!» Синодальный перевод Но когда он был в воротах Вениаминовых, бывший там начальник стражи, по имени Иреия, сын Селемии, сына Анании, задержал Иеремию пророка, сказав: ты хочешь перебежать к Халдеям? Новый русский перевод Когда он добрался до Вениаминовых ворот, начальник стражи, которого звали Ирея, сын Шелемии, сына Ханании, задержал его и сказал: — Ты хочешь перебежать к халдеям! |
Сказали враги мои друг другу: «Вступим в заговор против Иеремии, ведь мы знаем, что есть и другие священники, чтобы учить нас Закону, мудрецы, чтобы давать нам советы, и пророки, чтобы пророчествовать. Пойдем, оговорим его и не будем более прислушиваться к обличениям его».
Слышу я шепот многих у себя за спиной: «Ужас объял всех!» «Разоблачите его! Мы разоблачим его! — говорят мои близкие и ожидают, когда я споткнусь. — Может, он поддастся на соблазн, и тогда мы его одолеем и отомстим ему!»
то ударил Пашхур Иеремию-пророка и велел забить его в колодки, что у Верхних ворот, ворот Вениаминовых в Храме Господнем.
Тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и морового поветрия, а тот, кто выйдет и сдастся халдеям, осаждающим вас, не погибнет — только жизнь достанется ему в награду.
Ныне же Я отдаю все эти земли в руки Навуходоносора, царя вавилонского, слуги Моего, и даже диких зверей Я даю ему в услужение.
ибо так говорит Господь Воинств, Бог Израиля: „Железное ярмо Я надеваю на шею всех этих народов, чтобы они служили Навуходоносору, царю вавилонскому, и они будут служить ему. И даже диких зверей Я даю ему в услужение“».
он спустился в царский дворец, в комнату писца, и увидел, что там сидят все вельможи: писец Элишама, и Делая, сын Шемаи, и Эльнатан, сын Ахбора, и Гемария, сын Шафана, и Седекия, сын Ханании, и другие вельможи.
Шефатия, сын Маттана, Гедалья, сын Пашхура, Иегухаль, сын Шелемии, и Пашхур, сын Малкии, слышали, как Иеремия обратился ко всему народу с вестью:
Тогда вельможи сказали царю: «Этот человек должен умереть, ведь от его речей опустятся руки у воинов, что еще остались в этом городе, и у всего народа, когда он скажет им такие слова; этот человек не о благополучии народа печется — он зла ему желает».
И вот до Эведмелеха-царедворца (родом он был из Куша), что служил при царе, дошел слух, что Иеремию бросили в колодец. Вышел он из царского дворца и сказал царю, сидевшему у ворот Вениаминовых:
И вся эта земля от Гивы до Риммона, что к югу от Иерусалима, преобразится, станет плодородной долиной. Но Иерусалим останется на прежнем своем месте, наверху, протянувшись от Вениаминовых ворот до пределов Первых ворот, ворот угловых, от башни Хананеля до царской давильни.
Они стали обвинять Иисуса: «Нам известно, что Этот Человек подстрекает наш народ к возмущению! — говорили они. — Он запрещает платить налоги кесарю и даже называет Себя Христом, Царем!»
Тогда они подкупили несколько человек, чтобы те заявили: «Мы слышали, как он хулил Моисея и даже Бога».
наша участь — честь и бесчестие, добрая молва и худая; нас почитают обманщиками, а мы истину говорим;